Немного поостыл я, почитал размещенную здесь информацию, полазил по конференции. Мозги немного поостыли. Более того, недавно пропустил по бутылочке со своим бывшим (надеюсь и настоящим) другом по МЦХ. Вспомнилась мне одна история из моего пребывания в Чикаго в 97 году. Подробно углубляться не буду, но я познакомился там с одной русскоговорящей парой, членами чикагской церкви. Побывал на нескольких собраниях. Некоторые вещи поначалу вызвали у меня недоумение. Например, на «семейном времени» не было никаких уроков и суеты лидеров, зато все просто общались и в основном не на религиозные темы. Меня шокировало, что на этом собрании присутствовали еще не крестившиеся люди, а также те, кто когда-то добровольно покинул церковь. На семейном времени ничего не говорилось о гостях на последней воскресной службе. Ученики стаями не набрасывались на прохожих с целью проповедования. Поздравляли с первым днем рождения во Христе одного из двух, крестившихся в прошлом году в этой общине учеников. Все происходящее было живым примером «теплой церкви». Зато за два вечера от одного пожилого ученика (не лидера) я узнал о библии в два раза больше чем за три года пребывания в МЦХ (и это с языковым барьером). Для местных людей Церковь это место, помогающее поддержать в себе праведность, а не миссионерская команда. Через месяц я уже подумывал вернуться в ученичество, правда, на этом никто не настаивал. Вернулся в Москву. Через пару месяцев по МЦХ пронесся «вызов» - неделя любви к самоушедшим. Из пяти приглашений четыре были придти на воскресную службу, а пятое – дискотека учеников на природе (начало в 14 конец в 19). На данном шоу нельзя было не быть. Я был. Восстанавливаться передумал.

МЦХ и ЧЦХ в одно и тоже время по ощущениям и делам в одно и тоже время были совершенно разными церквями, но одной по духу. Идея постоянного роста являлась для МЦХ не заседающей, а разрушающей силой. Любой ученик не лишенный амбиций мечтал быть лидером. Для лидерства нужна «духовность». Базапелляционным показателем духовности являлись «гости» и крещения. Сначала без первого крещения тебе не доверят вести беседу. Ты будешь беседу, чтобы вести семейную группу (до этого «зону») тебе нужно, чтобы члены твоей беседы были с гостями и крестили. У тебя рост, значит ты крут. И этот принцип двигал, по-моему, всех. И доводы о том, что проповедовать в институте не эффективно, могли привести к предупреждению. Ведь амбиции требовали роста. Обязательное самостоятельное проповедование отвращало от ученичества многих. Меня волновал один вопрос: «Если в деревне Гадюкино все крестились и крестить больше некого, тогда все после последнего крещения автоматически перестают быть учениками, либо все должны разъехаться по миссионерским командам, т.к. жить учеником в деревне уже будет нельзя.» Было много острых углов. Например, пение. Я стал горячо петь только после трех месяцев после крещения. До этого песни для меня были испытанием, которое нужно пережить. Может, в 91 и 92 году это смотрелось прикольно и притягивало людей, но к середине девяностых такие американизмы наоборот пугали. Нашли же в себе силы отказаться от «байблтоков», «дейдов». Но песни, видимо, положительно влияли на психологический климат. И всем плевать, что в прессе писали о песнях в МЦХ как об элементе зомбирования. Ничем необъяснимые напряги отталкивали, а возможно и сейчас отталкивают людей и дают повод недоброжелателям.