Фонаревы написал: Хочу поведать миру истории из жизни наших братьев и сестер. О них мало кто знает, но некоторые из изложенных событий сыграли важную роль в жизни церкви и моей лично. Все это - события давно минувших дней.
История 1-ая (детективная).
Однажды во время ставки в квартире у Шона раздался телефонный звонок. Шон ответил. Но разговор не вполне состоялся, Шон не понял о чем идет речь и передал трубку Дене (Денису Кашлеву). После минуты разговора Деня бросил трубку и сказал, что это какие-то дети играют в бандитов. Телефон снова зазвонил, Деня снова ответил, на этот раз разговор продолжался дольше. Деня снова бросил трубку и сказал, что нам кажется угрожают. На следующий звонок ответил я. Мой собеседник в ярких красках описывал наши (и мои в частности) жуткие страдания и неизбежную мучительную гибель в случае неуплаты энной весьма значительной суммы неким очень страшным людям. В желании убедится, что это не чья-то дурная выходка, с молодым человеком пообщались еще моя жена и Слава Троценко. Угрозы звучали очень убедительно. Кроме того, неизвестный был исчерпывающе информирован о жизни и деятельности каждого из нас, вплоть до весьма интимных подробностей. Исходя из всего сказанного было ясно, что хуже всего будет Шону который на чужой территории без разрешения ЛЮДЕЙ «снимает с лохов бабло» в своей церкви, а «в общак долю не отстегивает».
Команда по церкви «свистать всех на верх»! Через пол часа приехал Витя Андрейченко с огромным АОНом. Пока «братуха» матюкался на нас по телефону, мы его номер записали. Деня Кашлев позвонил знакомому своей мамы, дяде Славе, а дядя Слава был полковник КГБ. Дали мы ему телефон «плохишей», и больше нам никто и никогда не звонил. И до сих пор не звонит.
Через несколько лет после описанных событий, я занимался с дядей Славой Библией. Склонить коммуниста, офицера, кадрового разведчика к изучению Библии было не просто. Тут главную роль сыграла денина мама - Наталья Григорьевна. В это время дядя Слава сильно болел. Ему сделали операцию – ампутировали ноги, но болезнь прогрессировала. Он умер на следующий день после того, как принял решение быть учеником. Креститься не успел.
P.S.: Участники описанных здесь событий в последствии стали членами так называемой «инициативной группы» в Киеве. Нам было, что защищать несколько лет назад. Нам было, что защищать несколько месяцев назад. Сегодня мы сами вынуждены защищаться.
Один из вождей римского сената - Марк Порций Катон (старший) - заканчивал все свои речи одной и той же неизменной фразой: «…, а Карфаген должен быть разрушен!»
Я с ним согласен.
Карфаген должен быть разрушен!
История 2-ая (оптимистическая и печальная).
Одним зимним утром пассажиры киевского метро, ехавшие между станциями «Гидропарк» и «Днепр», могли лицезреть надпись, вытоптанную на снегу замерзшего Днепра. Надпись – 5 здоровенных (метров по 20 в высоту) букв: «ИИСУС». Чуть раньше, этим же утром, одному брату пришла в голову идея провести свое «тихое время» посреди реки, на льду. Он молился и вытаптывал в снегу буквы. Гуляющего посреди реки брата забрали в милицию. А у тысяч проезжающих мимо людей была возможность подумать об Иисусе.
Сейчас этот брат – директор самого крупного магазина самой крупной сети магазинов, продающих все виды цифровой техники. Это мой друг – Саша Кожнов. Он не в Церкви.
Карфаген должен быть разрушен!
История 3-я.
Квартира на окраине Киева, Харьковский массив. Я и Деня. Мы сидим друг напротив друга. Он болен раком. Я держу его за руки, пока врач засовывает ему между ребер десятисантиметровую иглу, через которую потом в стоящую на полу трехлитровую банку стекает жидкость из плевральной полости легких. Через пятнадцать минут банка почти полная. Дене больно. Я держу его за руки и говорю: «Ничего, брат, держись». Боль потихоньку проходит. Он ложится в постель.
- Ну, что, - спрашиваю я - Что там решили на счет свадьбы? (Свадьба Дениса и его подруги должна была состояться через неделю).
- Решили, что свадьбы не будет.
- С кем говорил?
- С Кипом по телефону.
- Ну, а сам-то как?
- Сам подумай, как часто в мою жизнь вмешивается такой человек как Кип? Если есть какой совет от Бога в этой ситуации, то Он даст его через Кипа.
- Смерти боишься?
- Нет. Боли боюсь.
У Дени дежурят каждую ночь. Кожнов, Троценко, Гурин, Вальтер, Егор Стародубцев, Радулов. В эту ночь дежурим я, Палеха и еще один брат. До поздней ночи играем в шахматы. Из-за избытка в организме жидкости, выделяемой легкими, Деня сильно опухает. Совсем на себя не похож. Глаза – как щелочки. Голова такая большая, что кажется, ее с трудом держит шея. Мы знаем, что сейчас вся Церковь молится за него по очереди каждую минуту.
Первым дежурит Палеха. Деня не спит. Потом я. Мы разговариваем. Деня то просыпается, то снова засыпает. Сидя, склонив голову на положенные перед ним подушки. Лежа спать не может - задыхается. Меня сменяет брат, я иду спать в соседнюю комнату.
Утром уезжает Палеха. Я встаю через 40 минут. Подхожу к брату. Он стоит в коридоре.
- Ну, как, спит?
- Спит.
- Просыпается?
- Нет, спит спокойно, я его не тревожил.
- Странно.
Я захожу в комнату. Беру Деню за плечо. Оно покрыто холодным потом. Поднимаю его с подушек. Его рот широко открыт. Изо рта вытекает лимфа. Лицо помято от сна. Деня умер.
Через полчаса приезжает его мама. Она еще ничего не знает. И я должен сказать ей, что её единственный сын умер. Я говорю. Потом говорю его невесте. Его друзьям. Всем.
Деня был моим другом. Мы крестились в один день – в первом крещении в Киеве. Вместе жили. Вместе работали на Церковь. Вместе были рядом с Шоном, видели все чудеса, что произошли в Киеве. Он стал первым на Украине евангелистом. Потом я. Он был самым жизнерадостным человеком из всех, кого я когда-либо встречал.
После его смерти прошло 8 лет. Дважды в год мы собираемся на его могиле. Его мама, сестра, я, Ларс, Палеха, Кожнов, Хорунжа. Мы не пропустили ни одного раза: ни одного дня рождения, ни одного дня смерти. Мы любим его, а он любит нас.
Через 3 года после его смерти проповедник вышел на сцену и сказал: «Я любил Дениса, он был моим другом и умер на моих руках». Говорил и знал, что врет. И про друга, и про руки.
Надеюсь, Бог простит нам наши грехи.
Карфаген должен быть разрушен!
История 4-ая (предостерегающая).
1993г. Деня и сестра-лидер беседы едут в метро.
Деня: Знаешь, мы сегодня с Уилом (лидер студентов в Киеве) молились вместе и после молитвы приняли решение, что сегодняшнее свидание будет особенным. Мы решили, что будем отрекаться от себя.
Аня: В смысле?
Деня: Только ты никому не говори.
Аня: Ладно.
Деня: Ну, в общем, мы решили сегодня пригласить на свидание непопулярных, ну, некрасивых сестер. Понимаешь, им ведь трудно, никакого внимания со стороны братьев. А этого в царстве Бога быть не должно. Поэтому, мы сегодня на свидание пойдем с некрасивыми сестрами, чтобы поддержать их. Я уже пригласил там одну, из КПИ. Круто?
Аня: (длинная пауза) Знаешь, Деня, на это свидание Уилл пригласил меня!!
Через 4 года Аня ушла из церкви, вышла замуж, родила ребенка.
Карфаген должен быть разрушен!
История 5-ая (воодушевляющая).
Киевская церковь приехала на свадьбу Раковщиков. Чудо-зрелище! Все сияет и сверкает! Мы в сказке!
На сцене – чудо-богатырь и заморская принцесса. От избытка впечатлений все перевлюблялись. Эйфория не прекращается вплоть до самого отъезда.
Мы подходим к вагонам. Какая-то заминка. Вокруг - толпы москвичей. Мы прощаемся, обнимаемся, поем.
«Братья и сестры! Послушайте объявление! По странному стечению обстоятельств на наши с вами места была продана еще партия билетов. Таким образом, на каждое наше место уже есть пассажир. И в связи с тем, что мы еще не вошли в вагоны, все наши места уже заняты».
Ё-моё!
Да что же это такое?!
«А кто билеты покупал?»
«Кто-кто. Сироткин. Но он-то тут при чем? Продублировали билеты и все. В Киеве один раз продали, а в Москве – еще раз».
Мы забираемся в поезд. Нас 70 человек. Кто-то лезет на багажные полки. Ни белья, ни матрацев для нас нет. Поезд забит «челноками» и их баулами. Ад кромешный! К середине ночи десяток сестер не может найти место даже присесть. Прошел слух о том, что в первом вагоне есть места.
Один брат ободряет этим слухом несчастных сестер. «Идемте, я вас доведу. Там есть места, ляжете, хоть поспите нормально». Они идут гуськом через 12 вагонов. Картина эпохально-кинематографическая. Сухов и: Зухра, Лейла, Саида, … Замыкает - Гюльчатай. Заинтригованные процессией, к ней присоединяются пассажиры. Слышится шепот: «Может, пожар?»
Пришли. Первый вагон. Сестер удается разместить на 2 часа. Поезд делает остановку. В вагон заходят новые пассажиры, совершенно законно претендующие на занятые нами места. Сестер поочередно будят и сгоняют с мест. Они похожи на полевые цветы в вазе, с отпечатком предсмертного увядания. Этого допустить нельзя. Посреди вагона появляется фигура предводителя. В позе революционного матроса Железняка и «с огнем большевистским в груди» он обращается к мужчинам вагона. «Да есть здесь мужики или нет?! Уступите ж девчонкам места! Будьте людьми! Не позорьтесь!»
Эффект ошеломляющий. Под впечатлением произнесенной речи несколько мужчин уступают места. Сестры умудряются устроиться. Брат в одиночестве проделывает обратный путь через 12 вагонов.
Войдя в свой, он видит двухметрового человека, лежащего на полу в проходе не далеко от туалета. Это Игорь «Регби».
«Игореха, вставай, подъезжаем. Ну, как ты? Ничего себе поездочка, да?»
«Да, пошутил Господь… Видал билеты?»
На всех наших билетах в графе «фамилия» надпись: «СИРОТКИ». Буква «Н» не вместилась.
«Это уж точно – сиротки!»
Братья хохочут.
Брат, водивший сестер через «пустыню» – я. Я в Церкви.
И Регби тоже.
Карфаген должен быть разрушен!
Киев.
Фонарев Е.К.